Чтобы сообщить нам о грамматической ошибке на сайте
выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Тематические статьи
Лекарственные животные
Задумывались ли вы, чем лечится даже не очень квалифицированная баба-яга, если вдруг оставит помело и натрет себе ноги? В одной скандинавской сказке об этом говорится так. «Она берет лягушачью икру, мышиный помет, подмешивает туда порошок растертых зубов летучих мышей, добавляет немного болотной воды и долго кипятит все это на открытом огне. Потом она смазывает этой мазью больные места, нашептывая заклинания из колдовской книги. И раны молниеносно заживают!»
Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. Право, не знаю, как быть с растертыми зубами, но вот про помет высокогорных мышей в нынешней науке утверждается версия, будто в природе он со временем, сам по себе, может превратиться в одну из разновидностей целебного мумие. Относительно же лягушачьей икры в толстенном справочнике сказано, что в оболочках икринок, например, широко распространенной у нас остромордой лягушки содержится ранидин, который для микробов вдвое губительнее карболки. Так что лягушачья икра — штука серьезная.
А сколько россказней в народе, да и не только в народе, но и в художественной литературе, о превеликой пользе медвежьих сала и желчи. Вот на этот счет выдержка из В. М. Гаршина.
— Постойте, постойте, Леонид.— перебила Ольга Павловна,— зачем Фоме Фомичу медвежье сало?
— Для мазей; превосходная помада для ращения волос.
И при этом Константин рассказал интересный анекдот о том, как некоторый лысый господин, намазывая себе голову медвежьим жиром, вырастил себе волосы на руках.
— И должен был брить их каждые два дня,— заключил Леонид, причем оба брата разразились хохотом.
Ольга Павловна улыбнулась и задумалась. Она уже давно носила шиньон, и сведения о медвежьем сале пришлись ей по сердцу; и когда вечером аптекарь Фома Фомич пришел сыграть пульку с ее мужем и казначеем, она издалека завела разговор и ловко вынудила у него обещание прислать ей медвежьей помады.
— Для мазей; превосходная помада для ращения волос.
И при этом Константин рассказал интересный анекдот о том, как некоторый лысый господин, намазывая себе голову медвежьим жиром, вырастил себе волосы на руках.
— И должен был брить их каждые два дня,— заключил Леонид, причем оба брата разразились хохотом.
Ольга Павловна улыбнулась и задумалась. Она уже давно носила шиньон, и сведения о медвежьем сале пришлись ей по сердцу; и когда вечером аптекарь Фома Фомич пришел сыграть пульку с ее мужем и казначеем, она издалека завела разговор и ловко вынудила у него обещание прислать ей медвежьей помады.
Чем только в старину не лечились! Человека, страдающего радикулитом, сажали на потревоженный муравейник. Разъяренные муравьи, вернее, муравьиная кислота, быстро приводили его в движение. Говорят, эффект был стойким. От водянки спасались порошком из сушеных черных тараканов, а при зубной боли прибегали к услугам божьих коровок.
Если открыть отечественное «Руководство к фармакогнозии», напечатанное в 1858 году, то там рекомендуется уйма всяческих лекарств из животных. Всего я там насчитал 42 лекарственных животных разного калибра — от букашки до кита. И не обидно ли, что из колоссального кита готовили лишь два препарата, зато из быка — десять, из козы — четыре, из щуки — три. Если кому-то в голову придет лечиться щукой, советую принимать ее внутрь в жареном или вареном виде. Если не поможет, имейте в виду, что и давным-давно ею лечили не все, что попало: обугленными головными костями врачевали зоб, жиром избавлялись от застарелого кашля, а щучью желчь пускали в ход при внутренних хворобах.
Фармакогнозия — это, так сказать, вполне официальные рекомендации, а сколько бытовало неофициальных, простонародных! В грузинских селениях спокон веку с помощью пчелиною прополиса избавлялись от болячек во рту, теплую лепешечку из прополиса клали на пупок новорожденному, чтобы в крохотное тельце не проникла ни одна зловредная бацилла... Традиционная медицина удэгейцев уверяет, что сырая речная рыба хороша при ангине, что нарывы быстро рассосутся, если на них положить мездру свежей заячьей или беличьей шкурки, что кабанья желчь успокаивает резь в животе. И так далее и тому подобное.
Пожалуй, пора из прошлого века пойти еще дальше, в седую даль времени. Для этого заглянем в пятитомный «Канон врачебной науки» Абу Али ибн Сины, совсем недавно выпущенный на русском языке в Ташкенте к тысячелетию со дня рождения великого ученого. От снадобий животного происхождения, рекомендуемых ибн Синой, голова идет кругом: бобровая струя, козье и овечье вымя, помет мыши (вспомните про бабу ягу), козье копыто, сухожилия теленка, заячья шерсть, паутина, яд скорпиона... Про каждое средство подробно сказано, как его делать, как и в каких случаях применять.
Вот, например, подлинное описание ибн Синой изготовления лекарственных лепешек из гадюки:
«Гадюку ловят в конце весны и в начале лета; если весна холодная, то ловлю откладывают до наступления летнего зноя. Гадюка — змея с плоской головой, уплощение особенно значительно около тонкой шеи, хвост у нее короткий, она сильно шипит и шуршит. Не всякая гадюка годится для приготовления лепешечек, а только рыжая, а из рыжих выбирают самку. Отличительная черта самца та, что у него бывает только по одному клыку в каждом уголке рта, а у самки — больше одного. Следует остерегаться гадюки рогатой, пятнистой и пестрой с белым оттенком. Не следует ловить их на солончаковой земле, на берегах рек, прудов и морей и там, где растут деревья, особенно дубы, ибо в таких местах гадюка бывает дурная, вызывающая жажду. Наоборот, их нужно ловить в местах далеких от сырости. Не следует ловить гадюку со слабым движением, а надлежит выбирать ту, которая двигается быстро с поднятой головой.
Как только поймаешь гадюку, по возможности не следует мешкать, а нужно отсечь голову, отступая на четыре пальца, столько же — со стороны хвоста; если при этом будет течь много крови — гадюка в таком состоянии будет много двигаться и медленно околеет — значит, она хороша; если же крови будет мало, движений тоже немного и она околеет быстро, то она плоха...
Когда гадюка околеет, вынимают внутренности, особенно желчный пузырь, хорошо промывают нутро соленой водой, затем варят в соленой воде; если добавить укропа, будет неплохо; мясо хорошо разваривают, чтобы оно легко отделялось от костей. Очистив от костей, мясо бросают в ступку и мелко растирают. Затем из этого приготовляют тонкие лепешечки, сушат их в тени и сберегают в хранилище. На них ни в коем случае не должно попадать солнца ни до сушки, ни после нее, ибо солнце отнимает присущую мясу гадюки силу, противостоящую ядам от укуса и от ядов, попавших в желудок».
Как только поймаешь гадюку, по возможности не следует мешкать, а нужно отсечь голову, отступая на четыре пальца, столько же — со стороны хвоста; если при этом будет течь много крови — гадюка в таком состоянии будет много двигаться и медленно околеет — значит, она хороша; если же крови будет мало, движений тоже немного и она околеет быстро, то она плоха...
Когда гадюка околеет, вынимают внутренности, особенно желчный пузырь, хорошо промывают нутро соленой водой, затем варят в соленой воде; если добавить укропа, будет неплохо; мясо хорошо разваривают, чтобы оно легко отделялось от костей. Очистив от костей, мясо бросают в ступку и мелко растирают. Затем из этого приготовляют тонкие лепешечки, сушат их в тени и сберегают в хранилище. На них ни в коем случае не должно попадать солнца ни до сушки, ни после нее, ибо солнце отнимает присущую мясу гадюки силу, противостоящую ядам от укуса и от ядов, попавших в желудок».
Вот сколько тонкостей надо было иметь в виду, чтобы правильно сделать одно компонентное лекарство. А ведь в старину обычно прибегали к сложным снадобьям из многих ингредиентов.
Вероятно, на этом надо закончить экскурсию в прошлое и заняться современностью. Мостом из прошлого в настоящее и даже будущее могут послужить пиявки: их теперь разводят на специальных биофабриках. А между тем многие другие лекарственные животные все еще ждут, когда люди займутся их воспроизводством.
Море крови выпили пиявки. Раньше их ставили до 200 штук сразу. Это и подрывало веру в гирудотерапию (старое название пиявколечения — бделлотерапия): люди теряли много крови и слабели. В начале прошлого века любому пациенту, поступающему во французский госпиталь, сразу же ставили по 30 пиявок, а уже потом выясняли диагноз. Треугольные ранки, нанесенные пиявками, кровоточили около суток, их иногда приходилось зашивать. Теперь пускают в ход не более 20 штук, обычно 4—12, и только при определенных болезнях.
В современных руководствах рекомендуют ставить пиявки за уши при некоторых формах гипертонии, при расстройствах мозгового кровообращения и зрительного аппарата. При кровоизлиянии в мозг пиявок просят пить кровь из затылка и... копчика. К нему же советуют их приложить и в других случаях. Дело в том, что попив крови из области копчика, они уменьшают кровенаполнение в весьма отдаленных органах.
Когда пиявица присасывается, между ее тремя, челюстями открываются протоки слюнных желез. Выделяемый ими секрет и содержит лечебное вещество — гирудин, который вступает в соединение с ферментом крови — тромбином и тем самым препятствует образованию фибрина. Попросту говоря, их секрет не дает сворачиваться крови. В секрете слюнных желез пиявок есть и гистаминоподобное вещество, расширяющее капилляры. Так что суть лечения не только в отсасывании крови.
Пиявка медицинская (Hirudo medicinalis)
Пиявки ныне нарасхват. И не удивительно, что при Главном аптечном управлении почти в самом центре Москвы есть дирекция предприятия по выращиванию пиявок. На биофабрике — так его именуют — ежегодно выращивают около миллиона пиявок. И все же их не хватает: только московским аптекам и больницам каждый год нужны сотни тысяч пиявок. Недавно такая же биофабрика появилась и в Ленинграде.
И все же пиявка — лекарство дефицитное. Дело в том, что природное поголовье отнюдь не процветает. Мелиорация стоячих водоемов и болот в южной полосе страны быстро сокращает жизненное пространство медицинской пиявки. Еще совсем недавно в Краснодарском крае собирали около двух миллионов особей ежегодно, а сейчас на его рисовых полях, как пишут в газетах, едва удается наскрести полмиллиона.
К счастью, на биофабрике научились выращивать взрослую, готовую для лечения пиявку всего за год. А в природе для этого требуется пять-шесть лет. И дело не только в отсутствии хищников и конкурентов, не только в чистоте воды, строгом режиме и хорошем питании. В цехах, где растут пиявки, запрещено курить и шуметь. Потому что это плохо сказывается на плодовитости будущих мам и на росте детенышей. Воду, предварительно избавленную от водопроводного хлора, доводят до комнатной температуры, ибо пиявки могут быстро простудиться.
Пиявчата впервые едят через две-три недели после начала самостоятельной жизни. За год, прежде чем смогут выделять гирудин, они насытятся всего несколько раз. Им дают подогретую кровь рогатого скота, которую привозят с мясокомбината. Юных пиявок не только холят и лелеют, но и заставляют работать — прокусывать пленку, чтобы их челюсти натренировались и смогли пропилить кожу пациента. Выходит, без «трудового воспитания» не вырастишь и порядочной пиявки.
У медицинских пиявок давние заслуги и общемировая известность. А вот наш родной русский бобр — кладезь, вероятно, незаслуженно забытых и почему-то до сих пор непроверенных фармакологами снадобий. А между тем благодаря охране бобровый народец снова занял свое место под солнцем и, плодясь, помаленьку заселяет все новые и новые территории.
Чтобы заинтриговать читателя, скажу, что в XVIII век в ходу было 200 рецептов применения струи — продукта крупных грушевидных образований под бобровым хвостом. Чаще всего высушенные грушевидные мешочки аптекари растирали в порошок, из которого делали настойки. Вдыхание же запаха самого порошка якобы проясняло мозги. А настойки пили при подагре, судорогах, повышенной температуре, для лечения чумы и при икоте. Норвежец А. Увесен в книге «В бобровом лесу» писал и о том, будто некая старуха в Лапландии, едва почувствовав недомогание, тут же нюхала бобровую струю и якобы благодаря этому прожила 100 лет.
От чрезмерного увлечения до разочарования один шаг. Вот что утверждает другой западный автор. «Считалось, что бобровая струя помимо всех своих других целебных качеств излечивает от ревматизма, ломоты в суставах, поднимает жизненный тонус больного и, более того, может оживить умирающего. Однако тщательнейшее химическое исследование этого вещества выявило, что из всех его составных частей разве что салициловой кислоте можно приписать целебные свойства, а больше ничему».
По-моему, этого автора кто-то ввел в заблуждение. Да и не стоит надеяться, что в струе еще окажутся, скажем, валидол или стрептоцид в чистом виде, тем более что ее «тщательнейших химических анализов», как заверили меня лучшие знатоки вопроса в мире — сотрудники бобрового питомника Воронежского заповедника, попросту не было. В 1954 году В. В. Криницкий опубликовал примерный химический состав бобровой струи. С тех пор много струи утекло, но сведений о ней почти не прибавилось.
Бобровая струя
Увы, фармакологи и пальцем не пошевелили, когда в 1977 году были опубликованы эксперименты врачей-энтузиастов, которые на свой страх и риск бобровой струей вылечили несколько добровольцев от мучительных гнойничковых заболеваний кожи. Есть вести и посвежее. В 1984 году в сборнике «Научные основы боброводства», изданном в Воронеже, напечатана статья И.К. Смолович «Об использовании препаратов бобровой струи в практической медицине». Автор и ее добровольные пациенты удостоверились, что струя — мощное средство и при некоторых других заболеваниях. Однако и эту пионерную работу вроде бы никто не продолжил.
Если струе когда-то повезет и она вольется в поток узаконенных лекарств, то бобровый питомник Воронежского заповедника может стать поставщиком свежего секрета. Здесь еще недавно за ночь от каждого живого бобра собирали по 50 граммов свежей жидкой струи.
Увы, бобровая струя ныне не в моде. Зато о могучем безвредном естественном биостимуляторе — пантокрине, издавна добываемом из пантов пятнистого оленя, марала и изюбра, наслышаны люди всей Земли. И не мудрено — громкая слава этого лекарства уходит в глубь веков к корням тибетской и восточной медицины. Славу подогревает малодоступность: пантокрин — великий дефицит. Те двадцать тонн пантов, что заготавливают ежегодно, покрывают лишь десятую часть людской потребности в природном биостимуляторе.
...Передо мной красочный проспект, выпущенный в 1973 году «Внешторгиздатом». На глянцевой обложке — символический рисунок: между рогами элегантного северного оленя зыбко мерцает северное сияние. Внизу заголовок: «Рантарин», далее в скобках — «новый лекарственный препарат из пантов северного оленя». Проспект и подборку других материалов о рантарине подарил мне владивостокский профессор И. И. Брехман. В руководимом им отделе и создан этот отменный и, по всему видно, вечный, а не скоропроходящий препарат.
Когда речь заходит о новых лекарствах, лучше сразу выложить официальные сведения. Вот они. В качестве тонизирующего средства рантарин утвержден для медицинской практики Фармакологическим комитетом Министерства здравоохранения СССР 12 февраля 1971 года. А 7 июня 1972 года в Государственном реестре изобретений Советского Союза под № 350840 зарегистрировано безвредное общетонизирующее лекарство из пантов самцов северного оленя.
Панты самцов северного оленя
Но исследования продолжаются, ибо рогата и женская половина миллионных стад северного оленя. И целебное зелье можно взять еще и из ветвистого оружия, носимого самками. Тем самым обитатель тундры дарит нам редчайшую в животном царстве возможность снимать урожай пантов дважды в год.
Долгое время наука и рога едва соприкасались. Самое первое, но зато обстоятельное изучение строения рогов северного оленя предприняли в 1936 году Б. К. Боль и Л. Н. Николаевский, чем несказанно удивили ученый мир: «...ни одна ткань, ни один регенерирующий орган у позвоночных не обладает таким бурным ростом, какой наблюдается при регенерации рогов северного оленя». Еще бы не удивиться — если и не слышно, то отлично видно, как растут рога. В июне у самцов они прибавляют на сантиметр-два в день!
Чего только ни откопали в рогах нынешние исследователи! Не странно ли, что в минеральном составе рогов резко преобладает алюминий? Здесь же плеяда других элементов: натрий, кальций, магний, сера, кремний, фосфор, хлор и даже железо. Растущие рога обитателя тундры пропитаны кровью с пестрым букетом активных веществ. Выделены аминокислоты, кристаллы холина, моно- и дисахара.. Но не будем тонуть в химических тонкостях.
Ранторин — близнец пантокрина, хотя родился позже. Родство подтверждено серьезным свидетелем — наукой. «Близкое родство северного оленя к пятнистому оленю, маралу и изюбру давало основание предполагать весьма сходное строение и химический состав рогов». Так на поверку и вышло.
Воплощение идеи началось летом 1965 года, когда Брехман с сотрудниками отправились в Магаданскую область в оленесовхоз «Омолон», чтобы впервые в мире начать консервирование пантов северного оленя. Если толково вести дело, этих пантов с лихвой хватит для внутреннею и внешнего рынка (кстати, экспорт уже начался). Рантарин — это таблетки, содержащие полграмма веществ, экстрагированных из пантов выносливого, живучего корабля тундры.
На что же способен рантарин? Да на все то, что и пантокрин: снимает утомление, улучшает работу сердца, нормализует кровяное давление, повышает физическую и умственную работоспособность, обладает противовоспалительными и антистрессорными качествами. Кажется, вряд ли найдешь в природе еще что-нибудь этакое. Ан нет — нашли. Ее ресурсы обширны — на фармацевтическом горизонте уже всерьез маячат рога лося, сайгака и косули. Так, владивостокские исследователи убедились, что вещества, извлекаемые из наружного слоя (чехла) рогов сайгака, обладают успокаивающим, противосудорожным и обезболивающим действием. Препарат из рогов сайги — это первый изученный транквилизатор животного происхождения.
Как видите, есть у нас успехи по части лекарственных животных. Но если говорить честно, то здесь мы сильно отстали от Индии и Вьетнама. Вот, например, что говорится в статье До Тат Лоя, сотрудника Института фармаций в Ханое, «Лекарственные средства животного происхождения, используемые во Вьетнаме», опубликованной в сборнике «Биологические ресурсы Восточной и Юго-Восточной Азии и их использование» в 1978 году во Владивостоке:
«Потребность в лекарственных средствах животного происхождения возрастает. Это ставит перед вьетнамской фармакогнозией новую задачу — параллельно с исследованиями диких животных думать о разведении животных, поставляющих лекарственные средства».
Кости тигра и слона, выпотрошенные и высушенные ящерицы, выделения кожных желез жабы и другое сырье в ДРВ хранится на государственных складах препараты из него вырабатывают государственные же фармацевтические предприятия. Пресса горячо популяризирует эффективные лекарства, которые можно самим приготовить из местных животных, Во время войны с американскими агрессорами такая пропаганда спасла жизнь не одному вьетнамцу.
Пять страниц убористого текста статьи занимает таблица номенклатуры и терапевтического применения средств, полученных из животных. Мне было очень интересно вникать в таблицу. Но, увы, ее здесь не воспроизведешь по вполне понятным причинам. Хорошо, что в таблице нет дозировок — не появится соблазн заняться самолечением. Чтобы этот соблазн не возник и в мечтах, я приведу лишь список животных без указания, какую часть их тела и при каких хворобах пускают в ход вьетнамские врачи: земляной червь, сколопендра, скорпион, паук, шелковичный червь, богомол, кузнечик, сверчок, пчела, древоточец, шпанские мушки, устрица, моллюск морское ушко, гедовная ракушка, жемчужница, каракатица, морской конек, жаба, ящерицы двух видов, змеи четырех видов, черепахи двух видов, воробей полевой, домашняя курица, панголин, летучая мышь, еж, гималайский медведь, тигр, пантера, обезьяна, олень, бык, буйвол, осёл, носорог, слон.
Вообще-то специалисты утверждают, что в народной медицине есть и неверные рекомендации. Отсеять их должна наука.
И, да простит читатель, под конец снова цитата. Я приберег высказывание знатока проблемы — доктора медицинских наук Н И Брехмана.
«У нас лекарственные растения изучаются огромным числом лабораторий, кафедр, вузов и научно-исследовательских институтов, и мало кто занимается лекарственными животными. Вероятно, одной из причин такого положения служит трудность изучения химического состава животного сырья. Подъем научного интереса к лекарственным растениям во многом был обусловлен успехами биоорганической химии в установлении структуры главных действующих веществ. Подобные успехи нужны и для развития науки о лекарственных животных. И тогда они займут в фармакологии подобающее им место».
Эти слова опубликованы в «Химии и жизни» 13 лет назад. Но, как говорится, воз и ныне там. А зря — природные вещества зачастую совсем не токсичны, чего не скажешь о всевозможных таблетках, которые глотают люди, зачарованные успехами химического синтеза.
С. Старикович
По материалам журнала «Химия и жизнь» №2 за 1987 год
Закладки по теме: пиявки, панты, струя
Голосов: 0
Просмотров: 9008
Комментариев: 0
Комментариев: 0
